Неточные совпадения
Дома Кузьма передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только уехали от них сестрицы, и подал два письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов писал, что пшеницу нельзя продать, дают только пять с
половиной рублей, а денег больше
взять неоткудова. Другое письмо было от сестры. Она упрекала его за то, что дело ее всё еще не было сделано.
Даже председатель дал приказание из пошлинных денег
взять с него только
половину, а другая, неизвестно каким образом, отнесена была на счет какого-то другого просителя.
Об издательской-то деятельности и мечтал Разумихин, уже два года работавший на других и недурно знавший три европейские языка, несмотря на то, что дней шесть назад сказал было Раскольникову, что в немецком «швах», с целью уговорить его
взять на себя
половину переводной работы и три рубля задатку: и он тогда соврал, и Раскольников знал, что он врет.
Лариса. А всякие другие цепи — не помеха! Будем носить их вместе, я разделю с вами эту ношу, бульшую
половину тяжести я
возьму на себя.
Я прервал его речь вопросом: сколько у меня всего-на-все денег? «Будет с тебя, — отвечал он с довольным видом. — Мошенники как там ни шарили, а я все-таки успел утаить». И с этим словом он вынул из кармана длинный вязаный кошелек, полный серебра. «Ну, Савельич, — сказал я ему, — отдай же мне теперь
половину; а остальное
возьми себе. Я еду в Белогорскую крепость».
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем! Ни дать ни
взять она,
Как мать ее, покойница жена.
Бывало, я с дражайшей
половинойЧуть врознь — уж где-нибудь с мужчиной!
Побойся бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Всё это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
— Жарко. Вот так март. Продал держателю закладной. Можно бы
взять тысяч сорок и даже с
половиной, но, вот, посмотри-ка копию закладной, какие в ней узелки завязаны.
Поручик Петров сел на кушетку,
взял саблю, вынул до
половины клинок из ножен и вложил его, сталь смачно чмокнула, он повторил и, получив еще более звучный чмок, отшвырнул саблю, сказав...
— Состязание жуликов. Не зря, брат, московские жулики славятся. Как Варвару нагрели с этой идиотской закладной, черт их души
возьми! Не брезглив я, не злой человек, а все-таки, будь моя власть, я бы
половину московских жителей в Сибирь перевез, в Якутку, в Камчатку, вообще — в глухие места. Пускай там, сукины дети, жрут друг друга — оттуда в Европы никакой вопль не долетит.
И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на
половине слова сорвался и
взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала — явилась просто женщина, беззащитная против горя.
Смотри за всем, чтоб не растеряли да не переломали…
половина тут, другая на возу или на новой квартире: захочется покурить,
возьмешь трубку, а табак уж уехал…
— Я, признаться, уж пил… — под нос себе произнес кадет, однако
взял чашку, выбрал побольше булку и откусил
половину ее, точно отрезал, опять густо покраснев.
— Ирландия в подданстве у Англии, а Англия страна богатая: таких помещиков, как там, нигде нет. Отчего теперича у них не
взять хоть
половину хлеба, скота, да и не отдать туда, в Ирландию?
Первый состоял в том, что если уж нельзя иначе, то действовать со мной вместе и
взять меня в
половину, предварительно овладев мною и нравственно и физически.
Прочитав это повествование и выслушав изустные рассказы многих свидетелей, — можно наглядно получить вульгарное изображение события, в миниатюре, таким образом:
возьмите большую круглую чашку, налейте до
половины водой и дайте чашке быстрое круговращательное движение — а на воду пустите яичную скорлупу или представьте себе на ней миниатюрное суденышко с полным грузом и людьми.
— У меня вон они 12 душ, — продолжал старик, указывая на двух женщин, которые с сбившимися платками, потные, подоткнувшись, с голыми, до
половины испачканными навозной жижей икрами стояли с вилами на уступе невычищенного еще навоза. — Что ни месяц, то купи 6 пудов, а где их
взять?
— Ну, брат, шалишь: у нее сегодня сеанс с Лепешкиным, — уверял «Моисей», направляясь к выходу из буфета; с
половины дороги он вернулся к Привалову, долго грозил ему пальцем, ухмыляясь глупейшей пьяной улыбкой и покачивая головой, и, наконец, проговорил: — А ты, брат, Привалов, ничего… Хе-хе! Нет, не ошибся!.. У этой Тонечки, черт ее
возьми, такие амуры!.. А грудь?.. Ну, да тебе это лучше знать…
Так думал Старцев, бродя в клубе около столов, а в
половине одиннадцатого вдруг
взял и поехал на кладбище.
„Так, скажут, но ведь он в ту же ночь кутил, сорил деньгами, у него обнаружено полторы тысячи рублей — откуда же он
взял их?“ Но ведь именно потому, что обнаружено было всего только полторы тысячи, а другой
половины суммы ни за что не могли отыскать и обнаружить, именно тем и доказывается, что эти деньги могли быть совсем не те, совсем никогда не бывшие ни в каком пакете.
При первом же соблазне — ну хоть чтоб опять чем потешить ту же новую возлюбленную, с которой уже прокутил первую
половину этих же денег, — он бы расшил свою ладонку и отделил от нее, ну, положим, на первый случай хоть только сто рублей, ибо к чему-де непременно относить
половину, то есть полторы тысячи, довольно и тысячи четырехсот рублей — ведь все то же выйдет: „подлец, дескать, а не вор, потому что все же хоть тысячу четыреста рублей да принес назад, а вор бы все
взял и ничего не принес“.
Обвинению понравился собственный роман: человек с слабою волей, решившийся
взять три тысячи, столь позорно ему предложенные невестой его, не мог, дескать, отделить
половину и зашить ее в ладонку, напротив, если б и зашил, то расшивал бы каждые два дня и отколупывал бы по сотне и таким образом извел бы все в один месяц.
На другой день прихожу к ней и приношу эту
половину: «Катя,
возьми от меня, мерзавца и легкомысленного подлеца, эту
половину, потому что
половину я прокутил, прокучу, стало быть, и эту, так чтобы от греха долой!» Ну как в таком случае?
Я взглянул на часы: обе стрелки показывали полдень. Значит, за три с
половиной часа мы успели «
взять» только три вершины, а главный хребет был еще впереди.
— Полно же, говорят… Говорят, пошутил. Ну,
возьми свои три с
половиной, что с тобой будешь делать.
Взял Петро
половину королевского жалованья, но не мог вынесть того, что Иван получил такую честь от короля, и затаил глубоко на душе месть.
— Эту лошадь — завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина
взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут товар в Москву и
половину лошадей распродадут…
В это время заплакала во сне сестренка. Они спохватились и прекратили спор, недовольные друг другом. Отец, опираясь на палку, красный и возбужденный, пошел на свою
половину, а мать
взяла сестру на колени и стала успокаивать. По лицу ее текли слезы…
Взяв виновных под стражу, а виновных было
половина деревни, произвел следствие, которое постепенно дошло до уголовной палаты.
Варвара Павловна
взяла тетрадь нот, до
половины закрылась ею и, нагнувшись в сторону Паншина, покусывая бисквит, с спокойной улыбочкой на губах и во взоре, вполголоса промолвила: «Elle n’a pas inventé la poudre, la bonne dame».
— А знаете что? — вдруг воскликнул весело Горизонт. — Мне все равно: я человек закабаленный. Я, как говорили в старину, сжег свои корабли… сжег все, чему поклонялся. Я уже давно искал случая, чтобы сбыть кому-нибудь эти карточки. За ценой я не особенно гонюсь. Я
возьму только
половину того, что они мне самому стоили. Не желаете ли приобрести, господин офицер?
Я дернул неудачно, слишком сильно, так что лучок сорвался с места одним краем и покрыл только
половину точка; но все-таки несколько птичек билось под сеткой, и мы,
взяв пару щеглят, чижика и беленького бесочка, побежали домой с своей добычей.
Подали коньяк. Старик машинально
взял рюмку, но руки его тряслись, и, прежде чем он донес ее к губам, он расплескал
половину и, не выпив ни капли, поставил ее обратно на поднос.
— Да, Алеша, — продолжала она с тяжким чувством. — Теперь он прошел между нами и нарушил весь наш мир, на всю жизнь. Ты всегда в меня верил больше, чем во всех; теперь же он влил в твое сердце подозрение против меня, недоверие, ты винишь меня, он
взял у меня
половину твоего сердца. Черная кошкапробежала между нами.
— Тут одного гвоздья сколько! — восторгался Лукьяныч, бесстрашно водя меня по опустелым комнатам. — Кирпичу, изразцу, заслонок — страсть! Опять же и дерево! только нижние венцы подгнили да балки поперечные сопрели, а прочее — хоть опять сейчас в дело! Сейчас
взял, балки переменил, верхнюю
половину дома вывесил, нижние венцы подрубил — и опять ему веку не будет, дому-то!
Дорога от М. до Р. идет семьдесят верст проселком. Дорога тряска и мучительна; лошади сморены, еле живы; тарантас сколочен на живую нитку; на
половине дороги надо часа три кормить. Но на этот раз дорога была для меня поучительна. Сколько раз проезжал я по ней, и никогда ничто не поражало меня: дорога как дорога, и лесом идет, и перелесками, и полями, и болотами. Но вот лет десять, как я не был на родине, не был с тех пор, как помещики
взяли в руки гитары и запели...
Адвокат, который ничего не получил вперед, всегда защищает порученное ему дело с большим азартом, нежели адвокат, который
половину денег
взял вперед, а насчет остальной
половины обеспечил себя хорошею неустойкой.
Перед лещом Петр Михайлыч, налив всем бокалы и произнеся торжественным тоном: «За здоровье нашего молодого, даровитого автора!» — выпил залпом. Настенька, сидевшая рядом с Калиновичем,
взяла его руку, пожала и выпила тоже целый бокал. Капитан отпил
половину, Палагея Евграфовна только прихлебнула. Петр Михайлыч заметил это и заставил их докончить. Капитан дохлебнул молча и разом; Палагея Евграфовна с расстановкой, говоря: «Ой будет, голова заболит», но допила.
В
половине апреля 1899 года меня вызвал по телефону в Петербург А.В. Амфитеатров и предложил мне
взять на себя обязанности корреспондента из Москвы и заведование московским отделением вновь выходящей большой газеты «Россия».
Виргинский отправился с Эркелем. Эркель, сдавая Лямшина Толкаченке, успел подвести его к Петру Степановичу и заявить, что тот опомнился, раскаивается и просит прощения и даже не помнит, что с ним такое было. Петр Степанович отправился один,
взяв обходом по ту сторону прудов мимо парка. Эта дорога была самая длинная. К его удивлению, чуть не на
половине пути нагнал его Липутин.
—
Половина десятого, — возгласил он тихим голосом и, сложив принесенное платье в углу на стуле, поднес на тарелке записку, маленькую бумажку, незапечатанную, с двумя строчками карандашом. Пробежав эти строки, Николай Всеволодович тоже
взял со стола карандаш, черкнул в конце записки два слова и положил обратно на тарелку.
— Достану! — повторил он, решившись на этот раз
взять у приходо-расходчика жалованье вперед, что сделать ему было, по-видимому, весьма нелегко, потому что, идя поутру в суд, Аггей Никитич всю дорогу как-то тяжело дышал, и по крайней мере до
половины присутствия у него недоставало духу позвать к себе приходо-расходчика; наконец, когда тот сам случайно зашел в присутственную камеру, то Аггей Никитич воспользовался сим случаем и воззвал к нему каким-то глухим тоном...
— А что касается до вознаграждения, которое вы для себя выговорите, — продолжал он соблазнять меня, — то
половину его вы до, а другую — по совершении брака получите. А чтобы вас еще больше успокоить, то можно и так сделать: разрежьте бумажки пополам, одну
половину с нумерами вы себе
возьмете, другая
половина с нумерами у Онуфрия Петровича останется… А по окончании церемонии обе
половины и соединятся… у вас!
— Тише, князь, это я! — произнес Перстень, усмехаясь. — Вот так точно подполз я и к татарам; все высмотрел, теперь знаю их стан не хуже своего куреня. Коли дозволишь, князь, я
возьму десяток молодцов, пугну табун да переполошу татарву; а ты тем часом, коли рассудишь, ударь на них с двух сторон, да с добрым криком; так будь я татарин, коли мы их
половины не перережем! Это я так говорю, только для почину; ночное дело мастера боится; а взойдет солнышко, так уж тебе указывать, князь, а нам только слушаться!
Ахилла
взял в сторону и попробовал шестом рыхлый снег, наполнявший ров, которым окопано кладбище. Палка, проткнув легкий ледяной налет, сразу юркнула и ушла до
половины. Канава была глубиной аршина два с
половиной, а с другой стороны этой канавы шел обмерзший и осклизший глинистый отвал.
— Да
возьми любую
половину.
Ложась, я знал, что усну крепко, но встать хотел рано, и это желание — рано встать — бессознательно разбудило меня. Когда я открыл глаза, память была пуста, как после обморока. Я не мог поймать ни одной мысли до тех пор, пока не увидел выпяченную нижнюю губу спящего Кука. Тогда смутное прояснилось, и, мгновенно восстановив события, я
взял со стула часы. На мое счастье, было всего
половина десятого утра.
Она
взяла из рассеянной руки Проктора бутылку, которую в увлечении всей этой историей, шкипер держал между колен, и налила
половину жестяной кружки, долив водой. Я поблагодарил, заметив, что не болен от изнурения.
— И отлично. Четыре целковых обеспечивают вполне порядочность… Сегодня же мы будем слушать «Динору», черт
возьми, или ты наплюй мне в глаза. Чем мы хуже других, то есть людей, которые могут выбрасывать за абонемент сотни рублей? Да, я буду слушать Патти во что бы то ни стало, хоть бы земной шар раскололся на три
половины, как говорят институтки.
Я с своей стороны мог бы прибавить, что и для любви тоже нужны деньги, но трагедия пересилила, и
половина моих крейцеров перешла к Пепке. Он как-то особенно конфузливо
взял деньги и проговорил...
Уж я после узнал, что меня
взяли в ватагу в Ярославле вместо умершего от холеры, тело которого спрятали на расшиве под кичкой — хоронить в городе боялись, как бы задержки от полиции не было… Старые бурлаки, люди с бурным прошлым и с юности без всяких паспортов, молчали: им полиция опаснее холеры. У
половины бурлаков паспортов не было. Зато хозяин уж особенно ласков стал: три раза в день водку подносил с отвалом, с привалом и для здоровья.